1-10 августа 2020

1 августа 2020.   Я начинаю писать книгу. На самом деле, предполагаю, что на данный момент ее можно считать книгой моей жизни. И ее название – “Теория интенциональных практик”. При этом как человек реалистичный, я не вполне уверен, что ее следует публиковать сразу по написании, возможно, что имеет смысл предварить ее издание выходом в свет книги, содержание которой будет ориентировано на более широкую аудиторию, и это отразится и в названии.

Что имеется ввиду, когда говорится “теория каких-то практик”? Разумеется, это отнюдь не обучение этим практикам, которое вообще не может происходить по книге, а требует всегда живого наставника. Нет, совсем другое. Это рассуждение о том, почему и как такие практики возможны. Об устройстве мира. И о том, как наши знания или пока только предположения об этом устройстве влияют на наши действия. И наоборот, о какой стороне мироздания позволяют наши практики более точно судить.

3 августа 2020.   В качестве небольшого вступительного слова к своей намечаемой книге я хочу рассказать о своей собственной очень существенной ошибке, значительно задержавшей развитие в правильном направлении моего собственного понимания интенционального. Несмотря на то, что теоретическое понимание неотносимости “намерения” к объектам присутствовало в моем сознании всегда, оно не оказывало серьезного влияния на столь же четкое осознание “образности намерения”, его “изобразимости”. На естественный вопрос, как можно изобразить не-объект, ответом был отсыл к интерактивности изображения. Но хотя интерактивность и является своего рода “сосудом” для интенционального, ему не тождественно. Интерактивность – механизм управления объектами, это своего рода объективация намерения, однако ничего не говорящая о его сути. Интерпретация образа лишь частично заложена в самом образе, в его структуре, требуется всегда некоторая внешняя, направляющая нас интенция для того, чтобы образ для нас “ожил” и обрел смысл и какое-либо практическое значение. Можно здесь в качестве аналогии, впрочем относительной и неточной, привести суждение о невозможности научиться читать самому.

И лично у меня на прояснение взаимосвязи между “тремя И”, интенциональным, интерактивным и интерпретационным, ушли три десятилетия.

5 августа 2020.   Почему во всех внутренних практиках так важны совместные тренировки c наставником? На самом деле, есть два механизма обучения. Первый – это настройки. Непосредственная “передача знания вне учения” учителем ученику. Второй же – “телестетический”, в процессе совместного созерцания чего-либо. И второй всегда присутствует на тренировках: мы совместно внутренне созерцаем как идеальный образ того или иного состояния или действия (или, наоборот, бездействия), так и его воплощение в нас. И это очень важно. Разумеется, “тренировка” – очень приблизительное название происходящего, в этом смысле дзадзен или чайная церемония – это тоже тренировки.

7 августа 2020.   Мы знаем, что со временем под влиянием нам не вполне понятных сил смысл и значение символов – символов, которые по идее должны быть инвариантными, – могут меняться в большей или меньшей степени. Хотя это на первый взгляд кажется странным, по внимательном рассмотрении этого явления, в нем не обнаруживается ничего удивительного. Если человек нарисует символ и покажет его людям. никогда его прежде не видевшим, они могут истолковать его на свой манер. Более того, такое перетолкование может получить распространение.

Но если мы рассмотрим теперь пример целого языка, то, конечно же, в нем некоторые слова со временем могут несколько изменить свое значение, но лишь в ограниченных пределах. Более того, не может быть кардинально переинтерпретирован весь язык целиком. И этому мешает не только практика, но и структура языка.

Если проводить аналогии, то можно утверждать, что именно поэтому структуры интерактивности способны в гораздо большей степени фиксировать интенцию, намерение, чем символы.

8 августа 2020.   В истории физики есть яркий очень выразительный пример взаимоотношений между наукой теоретической и экспериментальной. Это научное наследие двух великих учёных – Тихо Браге и Иоганна Кеплера. Их пример говорит о том, что результаты наблюдений и экспериментов надо тщательно протоколировать, даже если мы сами не готовы дать им какое-либо объяснение в рамках уже имеющихся знаний или построить новую, их описывающую теорию.

Мне повезло. В студенческие годы мне попалась изданная в СССР книжечка, посвященная описанию результатов экспериментов в сфере феноменов на стыке физики и психологии, которые сейчас носят название “необъяснимых”, а некоторыми вообще отрицаются. Книга была ориентирована на научных работников. Эксперименты были поставлены довольно строго, а описания и их проведения, и полученных результатов довольно подробны. И они обескураживают. Более того, многие из этих экспериментов, сделанных преимущественно еще в довоенные годы, и им подобные будут повторены затем спустя более чем полвека в КНР и тоже запротоколированы.

К сожалению, благодаря “борцунам с лженаукой” у нас сложилось не совсем точное представление об имеющихся на сегодняшний день данных наблюдений и экспериментов, с которыми любому исследователю стоит просто знакомиться по мере возможностей, не делая поспешных выводов, и при желании повторять, тщательно фиксируя получаемые результаты и избегая по ходу работы каких-либо интерпретаций. Я думаю, что это самое мудрое следование канонам экспериментальной науки.

Если вы хотите приступить к изучению какого-либо явления, соберите имеющиеся экспериментальные данные и попытайтесь внести и свой посильных вклад в их приумножение.

10 августа 2020.   В отношении мировых загадок я сам лично являюсь сторонником доктрины “Ignoramus et ignorabimus”, а потому не склонен иначе чем фигурально и образно, лишь “гадательно” говорить о сущности многих вещей и явлений, предпочитая точность в практической сфере и в теоретическом истолковании тех или иных практик. Теория практик возможна даже при невозможности полноценной, “неметафорической” теории самих явлений.
Поделиться в Диаспоре*:

Добавить комментарий