22 марта 2021. В продолжение воспоминаний о событиях двадцатипятилетней давности. Теперь речь пойдет о “второй эпохе”. По времени это как раз рубеж тысячелетий. Как я уже говорил, акцент сместился с “железа” в теорию. Собственно говоря, итоги этой эпохи вкратце сводятся к следующему. Еще в “первую эпоху” было замечено (это результат примерно 1994 года), что интерактивность склонна к вербализации. Мы можем, во-первых, попытаться вложить в нее наш естественный язык, “заставить” интерактивность говорить на нем. И это на редкость неудачно поставленная задача. Суггестия, конечно же, как явление существует, ее формы и способы реализации многообразны, но это не тот “благородный путь”, который мы стремимся отыскать. Во-вторых, мы можем попытаться изучить грамматику и семантику ее, интерактивности собственного языка. Хотя такая постановка вопроса выглядит более разумной, это тоже не самый правильный путь. И, наконец, в-третьих, и это самое осмысленное, оставить язык интерактивности, который, конечно же, можно отчасти изучать с переменным успехом и грамматически, и семантически, оставить в качестве своего рода “чёрного ящика”, а научиться взаимодействовать с происходящим “диалогом”, в котором наш организм принимает участие, на метаязыке, на языке тактики. Собственно говоря, тактика и есть этот метаязык, владение им. Таков первый и очень изящный по своей сути итог “второй эпохи”. Мы осознанно взаимодействуем с неизвестным, не делая его известным.
Второй же итог заключается в понимании основополагающей роли намерения, в осознании интенциональной природы того, что проявляет себя в интерактивности. Интенциональность – это предмет глубокой философии. Интенции не относятся ни к объектам, ни к субъектам. В какой-то мере ключевую идею “интенционального” передает индийская (адвайтистская) философская концепция “майи”, универсальной творческой силы. И это позволяет говорить не просто об отдельных интенциях какого-либо субъекта, но о едином “интенциональном поле”. Бесспорно, можно рассматривать интенциональность в чистом виде, и это крайне интересно. Но такого рода подход не имеет практической предыстории, если оставить за рамками индийскую философию, а адвайта ее не самая ориентированная на практику доктрина, поэтому движение по этому пути будет медленным. А можно обратить внимание на взаимодействие интенционального и энергетического. И здесь ключевую роль будет играть восточная, преимущественно китайская, отчасти японская концепция “ци”. К этому моменту как раз завершалась моя восьмилетка в цигун, все представлялось в итоге очень ясным теоретически, казалось понятным, что делать дальше, но все равно при этом чего-то и притом ключевого не хватало. В теории практика и теория совпадают, а на практике нет. На этом “вторая эпоха” заканчивалась и начиналась третья.
На смену теории пришла практика.
⁂ поделиться в Диаспоре*:
